ЧТО ТАКОЕ САУНД-АРТ И КАК ЕМУ УЧАТ В СРЕДЕ — ИНТЕРВЬЮ С МАРИЕЙ МОЛОКОВОЙ

Интересно, что ты сказал «дополняться» визуальным рядом или ритуалом. Чаще всего бывает другая история — когда визуальное или перформативное искусство сопровождается звуком. И я бы не сказала, что это можно назвать саунд-артом, это все-таки нечто междисциплинарное. В этом смысле ни то ни другое не является саунд-артом как таковым.

Может ли звуковое искусство быть самодостаточным? Я бы ответила, что оно не может быть — оно должно быть самодостаточным. Я, например, работаю на границе между жанрами и медиумами и свои работы не могу назвать чистым саунд-артом, они всегда на стыке. Я думаю, что работа со звуком всегда должна быть оправдана. Если вы нашли звуковой феномен, который хотите показать в выставочном формате, то воплощение может быть любым, но звук должен быть первичен.

Скорее, есть разное воплощение — я бы назвала это не направлениями, а стратегиями, которые можно использовать при создании произведения. Их очень много, и я для себя делала свою классификацию. Например, это может быть пространственный звук, а может быть DIY-инструмент, который ты можешь использовать как скульптуру и одновременно на нем играть.

Это может быть вообще все что угодно — начиная от саундскейпа (звукового ландшафта) и заканчивая архитектурным сооружением, который создается специально для прослушивания определенного типа музыки.

Для художника необязательно быть музыкантом. Все, что делается в звуковом искусстве, затрагивает физику звука, особенности его восприятия. Этим занимается, например, психоакустика. Но знания могут быть и на уровне школьной программы. Дальше, если тебе нужны какие-то комплексные вещи, ты можешь обратиться к специалисту.

Музыкальное образование часто мешает, потому что учит мыслить в тональном режиме — перестроиться на что-то экспериментальное может быть сложно. Тут, скорее, не музыкальное образование необходимо, а звукорежиссерское, хотя у него тоже совсем другие задачи.

Музыка и саунд-арт, конечно, связаны, и тут вопрос в том, что считать музыкой. Композитор Эдгар Варез, например, говорил, что музыка — это организованный звук. Поэтому второй вопрос — как звук будет организован. В саунд-арте он может быть любым. Это могут быть звуки музыкального инструмента, а могут быть и записи, которые мы сделали на рекордер.

Жанры вроде нойза или эмбиента нельзя назвать экспериментальными, ведь они уже сложились, а экспериментальное — это то, что не называется никаким жанром. Возможно, они были близки к саунд-арту, когда только зарождались, но сейчас они больше относятся к клубной культуре.

Классика экспериментальной музыки, например, «гудковая» симфония Арсения Авраамова — это практически то, с чего начался саунд-арт. Это музыка, которая создается не абстрактными нотами, не имитирует месседж, идею или задачу. Она сама является этой идеей. В «гудковой» симфонии гимн индустриальному миру создается не имитацией звуков индустрии, а самими звуками индустриального мира. Мы можем «сыграть» это только на настоящем промышленном производстве. Все началось с «игры» на звуках окружающей среды — дальше эти идеи художники используют по-разному.

Я думаю, что у каждого медиума есть свои ограничения, средства и технологии, способы взаимодействия с работой. Конечно, безумно интересно переносить методы работы с одним медиумом на другой, но иногда это бывает бесполезно — лучше сосредоточиться на возможностях каждого и копать вглубь.

Для современного художника медиум не первостепенен. Важнее идея, а как она будет воплощаться — вопрос второго порядка.

Для создания работ на первом этапе нужно не так много. На наших занятиях мы начинаем с записи звуков — для этого подойдет диктофон, который есть в каждом телефоне.

После записи идет редактирование — записи можно нарезать, растягивать, используя те же методы, которые используются в электроакустической музыке, например, в работах Бернара Пармеджани.

Можно пойти и дальше — сделать свой синтезатор или взять готовое устройство и играть на инструментах с помощью альфа-волн вашего мозга, как это делал Элвин Люсье. И это не так страшно, как кажется! Следующий вопрос — как это показывать. Если речь о многоканальной инсталляции, то понадобится звуковая карта, колонки и компьютер.

В моем последнем курсе было пять занятий. Сначала мы воспроизводили мысли на бумаге — создавали партитуры, которые учили нас понимать, как можно работать с текстом, звуком и картинкой. Дальше из того, что нарисовали и написали, придумывали композиции — полноценные высказывания, которые можно воспринимать на слух. Что получилось, можно послушать в нашем концентрированном пятнадцатиминутном альбоме.

В формате онлайн было очень удобно работать, на встречах я давала много материала и ссылок, которые можно было рассматривать потом самостоятельно. Все задания предполагали постановку индивидуальных задач. Для кого-то было важно вообще понять и услышать окружающие звуки (попробуйте вспомнить пять звуков, которые вы слышали в течение дня, и я уверяю вас, что сделать это быстро — не так-то просто). А кто-то сразу начал искать звуковые концепты, и пытаться их воплотить в виде композиции.