«Я восхищаюсь технологиями и технологическим искусством. Да и вообще всеми умными людьми: философами, теоретиками, учеными. Для меня сайнс-арт-художники — кто-то вроде небожителей. Я не чувствую себя человеком своего времени, не ощущаю себя современной. Скорее, я человек из прошлого. Притом не самый умный — старинный, дремучий человек. Наверное, чтобы носить титул современного человека, надо быть более смелым, решительным и даже дерзким. Мне этих качеств не достает. Я с завистью смотрю на произведения художников, составляющих "передний край" искусства. Хоть и не всегда понимаю, почему то или иное произведение находится в поле современного искусства (например, голуби, испражняющиеся моющим средством, или Semi-Living Worry Dolls). Я так не могу, как они. Наверное, я мыслю по-другому, у меня другая методология. Ведь и медиумы, с которыми я работаю, всегда традиционные — графика, вышивка, какие-то объекты… (лист из дневника)

Эта работа — сродни ящикам-алтарям Джозефа Корнелла, в которые он помещал своих любимых балерин. Я хотела сделать работу на выставку "Заземление" с осколками обливной керамики (потому что они кажутся мне красивыми, как драгоценные камни). Привязав к осколкам своих "небожителей", я как бы заземляю их, (спускаю с небес на землю), делаю ближе к себе. Используя изображения сайнс-арт-произведений, я как бы присваиваю их себе, поглощаю, делаю их частью своей работы. Так же как осколки — это части одного целого, так и приклеенные к ним картинки — части единого поля технологического искусства»

— Инна Гришечкина

«Этот перформанс — фантазия о ритуалах будущего. В этом будущем есть место традиции, ритуальному пению и связи с землей планеты обитания. В этом будущем есть солнца, грязь, бактерии и вечный круг разрушения и творения.

Материя земли в виде глины керамиста подошла для воплощения художественного замысла как нельзя лучше. Мои отношения с глиной отражают подход к художественной практике, в которой для меня очень важен процесс создания или воплощения, объект же после художественного высказывания вторичен. Глина керамиста в этом перформансе выступает метафорой творческого акта»

— Ирина Гулякина

Дата и время перформанса уточняются.

«В данном проекте медиум не просто выразительное средство. Создаваемый художником Объект является полноправным партнером и действующим лицом. Они взаимодействуют, влияют друг на друга. Художник стремится к тишине и умиротворению, а у Объекта цель воплотиться — он как пришелец, ему нужна Земля. Автор дарит объекту волшебную силу, которую сам получает в своем "Тайном доме". Они существуют совместно, проживают общий фрагмент их отдельных, в будущем, жизней, в которых каждый оставит след»

— Мария Дизель

«Человеческое тело — источник всего нашего опыта. Мне интересны неопределенные и самые эфемерные ощущения. Единотелесная эротичность природы вне человеческого тела. Глина в этом смысле идеальный субъект для художественного отношения. Она эротична по своей материальной природе, податлива, но диктует возможности обращения с ней через особенности своей материальности.

В патриархальной культуре женщина — это образ, а мужчина — обладатель взгляда; в этой логике строится визуальная культура и восприятие женщиной других женщин и своего тела. Эта конструкция оказывается многоуровневой, сложной, уродливой, травматичной и амбивалентной.

Через контакт с глиной я смещаю фокус на бессознательные импульсы, проживаю и осмысливаю опыт обладания телом на доязыковом уровне, где тело догендерно. Ведь гендер социален, а желание универсально. Результатом этого общения с материалом стала серия "Найденные аффекты"»

— Екатерина Квасова

«Проект продолжает размышление о теле и его границах. Нетипичные тела, неприятие, ощущение себя не в своем теле, дисфория исследовались в проекте ATOPOS (2016). Работа с поврежденной или неполной картой тела увела нас к теме красоты и смерти в проекте fading beauty (2018), где живая природа противопоставляется застывшей и мертвенной красоте.

Погружаясь глубже в тему телесности мы говорим о связи между организмами. Что есть определение жизни в природном? Камень растет и разрушается, делает ли это его существом? Возможно, мы не видим жизнь там, где она есть, потому что она непостижима человеческому восприятию.

В различных обстоятельствах проявляется определенная кинетика тела, движение в пространстве природы. В какой-то момент тело мимикрирует, замирая в окружающем фоне и мы не можем считать чье-то присутствие.

Природа все меньше окружает человека. Растворение в окружающей среде, которое легко представить в природе, толкает на размышление о действительности современного человека, о том, какие "позы" он принимает, двигаясь в актуальной среде»

— Екатерина Коваленко и Вера Баркалова

«Работая с выработанным мною художественным направлением космо-футуризм, я установил связь с будущим через глиптотеку. Это музейная организация из которой я получаю эскизы, объекты, формы, с которыми работаю, как художник. Глиптотека собирает наследие, связанное с деятельностью формователей, покорителей дальних галактик. Глиптотека — это камень, скульптура, рельеф, барельеф, глина твердой, камнеподобной природы. Работы из искусственного камня также является частью собрания глиптотеки. Работа "Трицепальциус колкий", воссоздана из глины по полученной фотографии окаменелости из глиптотеки будущего. Космический организм, обнаруженный формователями на экзопланете TOI-132»

— Роман Коновалов

«Я решил сделать автопортрет с чашкой в виде трибьюта Вестоницкой Венере — старейшей керамической находке на нашей планете. Эту чашку я сделал сам в том же смысле, в каком я произведен этой статуэткой — возможно, именно мой предок оставил на ней недавно обнаруженный отпечаток пальца. Чашку сделала моя дочь, занимаясь в художественной студии.

Меня поразила эта, как электрический ток, пронизывающая мою жизнь керамическая стрела — Вестоницкая Венера, которая породила меня, который породил свою дочь, которая сделала керамическую чашку.

Керамический ток. Сакральное и бытовое — чаша и чашка — от 30-тысячелетних Венер до фонтана Дюшана, до керамических коронок и микросхем, лабиринт и электроплитка, кормящая грудь и патроны от лампочек ильича.

Название выставки — "Заземление", вызывает у меня прежде всего ассоциации с термином из электротехники, заземление электричества, чтобы не возникало паразитного тока. Но кто здесь ток и кто паразит? Возможно, люди — это всего лишь паразитный ток, бегущий параллельно керамике, и следует заземлиться, чтобы выжить...»

— Александр Кузнецов

«В эпоху цифрового мира мы все страдаем от напряжения, связанного с постоянным вовлечением в информационное пространство, мы не можем остановиться и не смотреть постоянно в свои телефоны, руки постоянно заняты просмотром лент и историй. Мы становимся жертвами техники и информации. Смартфоны становятся продолжением нас, нашим технологическим органом. Нам нужно постоянно что-то смотреть, куда-то бежать. Все это создает определенное напряжение при осознании того, что это зависимость, которую хочется разорвать.

Держатели для рук позволяют замедлить шум, останавливают тебя, возможно через ломку.

В данной работе я предлагаю насильно оторваться от информационной зависимости, "тыкая" пальцем в экраны, путем подмена телефона держателями для рук и ног из керамики. Возможно, через "ломку" и эффект "смирительной рубашки", "аппарат" даст возможность осознать зависимость, остановиться и получить дозу зарядки от информационной тишины»

— Анастасия Марковская

«Данная инсталляция является моей интерпретацией темы, поднятой биокосмистами в начале XIX века о бессмертии, роли техники, которая "должна расширять наше сознание, социализировать его биокосмически, будить мысли и волю к победе над космосом и смертью".

В процессе работы над инсталляцией, я использовала "женскую" практику замешивания теста для хлеба с хрупкими деталями, напоминающими живые организмы. Был совершен своеобразный ритуал анабиоза — эти объекты «заморожены» в форме, подразумевающей по сути воскрешение, таким образом обеспечивая им вечное бессмертие»

— Анастасия Марковская

«"Заземление" — это очень широкое, одновременно природное и техническое понятие. Мы заземляем технику и сооружения, чтобы обеспечить свою безопасность. Земля спасает нас от избыточного напряжения, как технического, так и душевного. Недаром в сложных ситуациях, чтобы разрядиться, человеку важно припасть к земле, пройтись босиком, отдать ей негатив.

Земля для нас дом, и она же для нас средство. Часто мы эксплуатируем Землю, забывая, что она для нас значит. Земля — это нечто природное, но мы изменяем ее своими техно-экономическими интервенциями, внедряя вглубь нее технику, застраивая, разрушая. Земля изменилась под воздействием человека навсегда, утратив свою первозданность, чистоту, живость.

При этом граница между природным и техногенным стирается все больше. Именно это я хочу подчеркнуть в своей работе, соединяя естественное с искусственным. Глина как символ природного и технические элементы как знаки человеческих интервенций сливаются в единый объект. Они неразделимы и уже неразличимы, мы безвозвратно утратили природное, а вместе с ним утратили свою возможность быть ближе к Земле»

— Анна Митерева

«Заземление для меня — это привязка к моим корням, это память о дедах, прадедах, прапрадедах. Это связь с землей, где я родился и где рождались и жили мои предки.
Лампач это рукотворный объект. Мои предки делали его своими руками из глины, соломы, навоза и строили из него дома. Лампач был создан моим дедом и пролежал долгое время нетронутым. По определенным причинам память о предках у многих моих знакомых утрачена, и утрачен сам интерес к ней. Образовалась своего рода травма, которую я пытаюсь врачевать через обряд лечения земли»

— Артем Мунтян

«Работа представляет собой объект из 20 закрепленных на синтетической нити глиняных пластин округлой формы. Пластины были изготовлены в керамическом ателье моей сестры в Екатеринбурге до ее переезда в другой город, и мне захотелось превратить их в объект, посвященный нашей с ней связи. Они похожи на маленькие черно-белые фотокарточки, хранящие историю.

Круг часто встречается в моих сайт-специфичных работах как символ безопасности пространства, с которым я работаю, и которое пытаюсь сделать более комфортным для себя. Также я часто совмещаю в работах разные по своей природе материалы, добавляя яркие инородные элементы — сосуществующие в конфликте, но производящие, на первый взгляд, впечатление гармонично сочетающихся друг с другом»

— Анна Снегина

«Отправной точкой моего проекта стало понятие метаболы (метафоры) в трактовке Михаила Эпштейна — то есть как фигуры речи, способной сближать удаленные предметные области и создавать переход между ними. В древнегреческом языке метабола означает переброс: подобно обмену веществ этот троп придает соседним словам новые качества, не превращая их друг в друга, позволяя сохранить себя. Мои метаболические объекты делают видимой границу слияния пространств, создают поверхность для их приобщения друг к другу. Скользнув по ней, образы- и имена-трикстеры, вырванные из поэтического контекста, находят способ в него вернуться. Как художника меня интересует производство пространств взаимной трансформации человека и среды — такими местами являются ритуальные постройки, алтари и порталы»

— Светлана Шиланкова

«Сад — это серия керамических объектов. Подобно составу герметических талисманных садов, мест постоянной коммуникации, трансмутации и диалога, каждый объект имеет свою историю. Форма трубки напоминает о человеческих или животных внутренностях, голой жизни, состоянии уязвимости. Желание приобрести прозрачность, почернеть, распасться, отрастить щупальца или шипы — вполне логичные линии эволюции как для персонажа фильмов ужасов, так и для человека или животного. Сад постоянно пополняется и изменяется, подобно живой клетке, где бывшее различным, объединяется и приобретает свойства, которых не было прежде в каждой из частей»

— Светлана Шиланкова